Андрей Платонов    
Газета "Музоон" 2000 г.    

      Я услышал о нем давно. Еще тогда, когда представители нашей поп-культуры не слились в единую тягуче-карамельную, трескуче-блескучую однообразную безликую массу. Но каждый, выходящий на сцену, был личностью, был артистом. Творческие пути их были разными, но каждый из них был и остается яркой индивидуальностью. Анастасия, Ефрем Амирамов, Олег Газманов, Олег Макеев, шоу-группа ДОКТОР ВАТСОН, Надежда Бабкина, Александра Пахмутова и многие другие. Такие разные имена, такие разные судьбы, но была в жизни каждого из них встреча, которая объединяет их всех единой нитью. Это встреча с человеком, который дал жизнь их песням и композициям. Этим человеком был Александр Мясников. В творческом активе Мясникова более десяти полновесных альбомов самых разных музыкальных направлений, полностью саранжированных им, от первой до последней композиции. Также немало и синглов, которые входили в альбомы наших звезд, но те порой не удосуживались даже упомянуть фамилию аранжировщика. Естественно, познакомиться с этим музыкантом с большой буквы мне хотелось давно, но случай представился как всегда неожиданно...

     

      Как-то проходя по коридору телестудии на Шаболовке, я услышал возглас никогда не унывающего Сергея Минаева, ведущего “Двух роялей”: “Саша! Мясников! Через 10 минут — начало записи!” Я оглянулся и увидел того, к кому были обращены эти слова. Симпатичный парень среднего роста с мягкой, обаятельной улыбкой и внимательным взглядом зеленых глаз, выдающих человека абсолютной внутренней гармонии и уверенности. Естественно, я остался на запись передачи.

      За черным роялем Мясникова играли музыканты АРИЕЛИ. Александр, как всегда, был в ударе. Он на лету подхватил давно забытую песню и, идеально ее саккомпанировав, не забыл провести оригинальную басовую партию. Я слышал, как долго потом удивлялся басист АРИЕЛИ: “Ну, как же так? Откуда ты знаешь эту вещь, да еще с такой точностью смог мой бас сыграть?” — “Так это же классика,— спокойно улыбнулся Мясников,— а классику надо знать”. Мне долго вспоминался потеплевший от неожиданного комплимента взгляд музыканта легендарной группы.

      После записи я дождался его у выхода. Он меня поразил еще раз. Спокойно выслушав мой сбивчивый монолог, он протянул мне визитку с адресом: “Завтра у меня свободный день. Приезжай, поговорим”. И, увидев мой изумленный взгляд, добавил с улыбкой: “Кто не ищет дружбы с ближним, тот себе заклятый враг”. Мне знакомы эти вечные строки Шота Руставели. Произнесенные музыкантом, они обнаружили его жизненный принцип.

      На следующий день я оказался в небольшой обычной московской квартире. Я видел много жилищ музыкантов и тех, кто себя к ним причислял. Видел безвкусные, заваленные дорогой рухлядью квартиры потухших “звезд” с пивными пробками и колбасными очистками на туалетном столике конца 17 века. Видел скромные, даже бедные, но очень опрятные и чистые квартиры обычных академических музыкантов, для которых музыка стала каждодневной работой, не потеряв при этом своей свежести. Но эта квартира поразила меня своей продуманностью, эмоциональной насыщенностью каждого уголка. Нет, в ней не было дорогих отделочных материалов или потуг на евроремонт, но каждая вещь, стоявшая на своем, для нее предназначенном месте создавала необычайную теплоту и комфорт. И, словно подслушав мои мысли и предопределяя тему нашего разговора, Саша сказал: “В жизни, как и в музыке, каждый предмет, каждый инструмент обладает своим голосом. Привести эти голоса в гармонию, создав нужный образ, и есть работа аранжировщика”.
— Саша, аранжировщиком рождаются или становятся?
— Аранжировщик — это всего лишь грамотный, хорошо образованный музыкант. Профессия аранжировщика, на мой взгляд, появилась лишь в конце 20 века, потому что до того любой композитор являлся аранжировщиком собственных произведений. Это просто входило в его обязанности — самому расписывать всю партитуру. Начиная с Баха кончая нашими современниками. Мне посчастливилось общаться с Александрой Пахмутовой, которая приносила мне свои песни, уже расписанные на партитурном листе, а мне оставалось только занести это в компьютер. Стоило больших усилий уговорить ее не утруждать себя этим — я получал огромное удовольствие, создавая аранжировки ее песен для Президентского оркестра. Но она — высочайший профессионал и единственная в своем роде. Сейчас появилось две профессии — композитор и аранжировщик. Причем, композиторов чуть ли не в 10 раз больше. Но это — доморощенные композиторы, не “обремененные” музыкальным образованием. И они вынуждены прибегать к услугам аранжировщиков, буквально на пальцах объясняя им, что должно получиться и в каком стиле. Сегодня аранжировщик — это связующее звено между мыслью композитора и зрителем. Чтобы стать аранжировщиком, надо наработать огромный багаж, куда входят знание музыкальных основ, знание разных видов гармоний. Ведь классическая и джазовая гармонии очень далеко отстстоят друг от друга. Это и знание старых музыкальных стилей, и только появляющихся. У каждого стиля свои особенности. Если аранжировщик говорит, что в “техно” любит работать, а в джазе или народном стиле не любит, значит, он дилетант. Он обнаруживает собственную некомпетентность. Честнее сказать “не могу”.
— А у тебя есть любимые стили и направления?
— Хочешь меня поймать? (улыбается) Я — профессиональный аранжировщик и не выбираю стили. Я ими владею. И потому каждая моя вещь выглядит одинаково убедительно, в каком бы ключе она ни была сделана, будь то рок, джаз, фолк, техно или большая симфоническая сюита. Стать полноценным аранжировщиком можно, имея огромные знания и опыт, основанные и на сценической работе, и, естественно, на студийной.
— Что тебя привело в аранжировщики?
— Лет в 14 я принял “тяжкое бремя лидерства” моего первого коллектива. Сами ребята так решили, ведь я мог не только рассказать, кто что должен играть, но и показать, как это делается. У меня обнаружились задатки мультиинструменталиста. Забегая вперед, могу сказать, что мечтаю записать диск, где сам сыграю все партии на разных инструментах, которыми владею. А тогда, переходя из коллектива в коллектив, дошел до ДК 60-летия Октября в подмосковных Мытищах. Там я писал музыку к спектаклям и песни на стихи одной симпатичной девчонки, которая в последствии стала моей женой. С этими спектаклями мы поехали на первые гастроли по стране. Сразу после армии началась профессиональная работа в Тюменской филармонии в ансамбле ЭКИПАЖ, откуда покойный Виктор Векштейн пригласил меня в группу АРИЯ. Это было время, когда ПОЮЩИЕ СЕРДЦА решили переименоваться в АРИЮ, кардинально сменив стилистику. А чтобы худсовет утвердил это название, было решено вставить в репертуар несколько стилизованных под хевиметал обработок классической музыки.

      Я сделал аранжировку баховской до-минорной прелюдии, “Аве Марии” того же Баха и двух оперных арий Генделя. Все вещи получились очень моторные, но худсовет интересовал только один вопрос, будут ли эти вещи звучать в концертах. Ответ был — будут. Больше они никогда не исполнялись. Потом был Москонцерт. Я работал у заслуженного артиста УССР А.Н.Чепурного, с которым объездил много стран, были в Бразилии, Аргентине и Индии. Ну, а потом я попал в шоу-группу СЮРПРИЗ, которая сейчас известна как ДОКТОР ВАТСОН. И все те аранжировки песен 50-70 годов, с которыми ВАТСОНЫ обрели известность, сделаны мной и Евгением Слизуновым. Я был одним из них. Об этой группе я всегда вспоминаю с теплотой. В то время у меня родилась дочь, и ребята в мою честь дали сольный концерт, пожертвовав мне весь гонорар от него. Это были времена настоящего братства среди музыкантов. Кстати, наша дружба продолжается и до сих пор. Вообще, со всеми, с кем я когда-либо работал, я поддерживаю очень теплые отношения, а со многими даже дружу семьями.

      Далее была очень долгая поездка с Шульманом в составе советско-американского циркового проекта, где я был играющим дирижером. Мы работали в Югославии и Италии, а по возвращении в Москву я встретился в 1992 году с интересным гитаристом Олегом Макеевым. В результате этого сотрудничества появился диск “Солнечный миф”. В этом проекте я выступил уже как аранжировщик, соавтор и самостоятельный композитор. Заключительная композиция альбома “Зона бедствия” целиком принадлежит моему перу.

      Собираясь на интервью к Мясникову, я звонил Олегу Макееву с просьбой рассказать о Саше. Он ненадолго задумался: “О Мясникове можно не только очерк — книгу написать. Я однажды сыграл ему по телефону свой скрипичный каприс, естественно, на гитаре, а он на следующий день выдал мне его в нотах. Причем без единой ошибки. Но его самая главная особенность как аранжировщика заключается в том, что ему не нужно писать ноты. Ему достаточно дать образ и быть уверенным, что он будет музыкально раскрыт во всем великолепии. Он обладает удивительным образным мышлением, умноженным на безукоризненное знание жанровой принадлежности”.

      Пожалуй, после этого я всерьез задумался над профессией аранжировщика. И судьба благоволила мне, подарив возможность сотрудничать с самыми разными артистами. Это — и Ефрем Амирамов, с которым были выпущены диски и было дано много живых концертов. Это — и Анастасия, и Юлиан, и Надежда Бабкина. А между этим я еще успевал работать клавишником у Александра Барыкина и в проекте Клевицкого “Лестница в небо”. В общем, было уже много всего, но я понял, что с тех пор во мне совершенно спокойно уживаются несколько музыкальных специальностей. Я не стал узким компьютерным гением. Я постоянно держу себя в форме живого концертирующего музыканта. И это очень важно. Именно эта взаимосвязь дает порою неожиданные результаты.
— Ты имеешь в виду передачу “Два рояля”?
— И ее тоже. Ведь это целиком “живая” передача. Там тоже все честно. Не умеющим играть там делать нечего.

      Нас прервал звонок в дверь. Это жена Александра, Татьяна, вернулась с детьми с прогулки, и у меня появилась возможность рассмотреть фотографии на столе. Сколько знакомых всей стране лиц! Нужно обладать огромной внутренней культурой и величайшей тактичностью, чтобы к каждому артисту найти подход (как известно, артисты — народ непростой), чтобы в песнях максимально раскрыть талант певца, в то же время подчеркнув и композиторские замыслы. Перебирая компакт-диски, обращаю внимание, что на многих присутствует авторский дуэт: А.Мясников — музыка, Т.Мясникова — стихи. Ага, значит, вскользь брошенная Александром фраза о том, что он когда-то писал музыку на стихи “симпатичной девчонки, ставшей его женой” скрывает нечто большее. Вот уж действительно, скромность героя — бич для журналиста.

      — Ребята, кажется, наметился еще один семейный дуэт?
Татьяна: — Ну, как ты понял, это началось довольно давно с невинного увлечения поэзией в юности. А кто не писал стихов в 16 лет? А дальше у кого-то это увлечение проходит, а у кого-то — нет. Не прошло и у меня. Но должен присутствовать один немаловажный фактор. Так как я пишу в основном тексты песен для определенного артиста, то я должна быть ... ну, влюблена в него что-ли. Он и как певец должен быть мне интересен, и как человек. Иначе ничего не получится.
— То есть, когда ты пишешь стихи, ты уже знаешь, кто будет исполнять эту песню?
— Да, конечно. Это всегда песня, специально написанная для того артиста, с которым мы работаем. Я стараюсь выразить даже личные чувства артиста. Так появились “Дочка моя” для Анастасии и “Не буди спящего льва” для Юлиана и многие другие. А сейчас мы работаем с Николаем Басковым. Это — чудо-человек. Сколько простоты, обаяния и детской непосредственности несет он в жизнь. Даже общаться с ним уже большая радость, не говоря уже о том, чтобы сотрудничать. Он готовит к выпуску первый сольный концерт, в котором прозвучат и наши совместные песни, а все аранжировки его классических вещей делает Саша.

      Я покидал их уже в сумерках. Дом, в который приходило так много “звезд”. И будут еще приходить. Потому, что каждый, кто хоть раз переступал этот порог, всегда уходил довольным работой Мясникова, и всегда возвращался вновь. Я поймал себя на мысли, что и мне тоже очень бы хотелось вернуться. Наверное, и это будет возможно, потому что в этом доме живут и работают не только высокие профессионалы, но и очень великодушные люди. В их душах одновременно существуют и звезды-артисты, и просто музыканты, и звезды-журналисты, и простые газетчики. И всем они — друзья. Мир этому дому.